Вавилон-17 - Страница 19

— Что же это за язык?

— Не знаю его настоящего названия. Пока он называется — Вавилон-17. Из того немногого, что я знаю о нем, следует, что его слова несут больше информации, чем четыре-пять живых языков, вместе взятых, и в меньшем объеме.

Она коротко перевела это и Молли.

— Кто говорит? — спросила Молли, пользуясь своими минимальными знаниями английского.

Ридра прикусила губу. Когда она спрашивала себя об этом, мышцы ее напрягались, руки начинали дрожать, пульс катастрофически учащался, горло сжимали внезапные спазмы. Это же случилось и сейчас. Потом отпустило.

— Я не знаю. Но хочу узнать. Именно для этой цели и снарядили нашу экспедицию.

— Вавилон-17... — повторил Рон.

За их спинами кашлянул один из парней взвода.

— В чем дело, Карлос?

Коренастый, мускулистый Карлос с густой черной шевелюрой сказал свистящим шепотом:

— Капитан, можно я вам кое-что покажу? — он подошел с юношеской неловкостью, приволакивая босые ноги, покрытые горячими мозолями от двигательных труб. — Там, внизу в трубах. Я думаю, что вы должны взглянуть на это сами.

— Помощник послал тебя ко мне?

Карлос ткнул за ухо большим пальцем с обгрызенным ногтем.

— Угу.

— Вы втроем займитесь нашими координатами, справитесь?

— Надеюсь, Капитан, — Калли не отрываясь глядел на шарики.

Ридра шагнула вслед за Карлосом. Они спустились по лестнице и, согнувшись, пошли по узкому коридору силовой трассы.

— Здесь вниз, — сказал Карлос, уверенно показывая дорогу. На сетевой платформе он остановился и открыл фрагмент обшивки стены. — Смотрите. — Он отодвинул панель прикрывающую электроцепи. — Там. — Узкая трещина бежала через пластиковую поверхность. — Разбито!

— Как? — спросила Ридра.

— Вот так, — он взял плату в руки и сделал сгибающий жест.

— Вы уверены, что она не сама сломалась?

— Она не может сама сломаться, — сказал Карлос. — Она слишком хорошо закреплена. Ее нельзя сломать даже молотком. А здесь проходят все управляющие цепи.

Ридра кивнула.

— Дефлекторы гироскопических стабилизаторов для обычных маневров... — он открыл другую крышку и извлек еще одну плату. — Вот.

Ридра провела ногтем по разлому второй платы.

— Кто-то на корабле сломал их, — сказала она. — Возьмите их в мастерскую. Скажи Лиззи, чтобы она их склеила и принесла мне. Я поставлю их на место, а потом верну ее шарики.

Глава 2

Падение жемчуга в густое масло. Желтый блеск медленно переходит в янтарный, затем в красный и, наконец, затихает. Таков полет в пространстве гиперстасиса.

На панели компьютера Ридра раскладывала карточки. Словарь ее почти удвоился с начала путешествия. Частью сознания она испытывала удовлетворение, как после хорошего обеда. Слова, и их неуловимое смысл, на ее языке, в кончиках пальцев становились податливыми, открывая свое значение все больше и больше.

Но здесь был предатель. Вопрос — вакуум без малейших зацепок, чтобы ответить — кто или что, и зачем? — создавал опустошение в другой части ее сознания, мучительное до изнеможения. Кто-то сознательно сломал эти пластины. Это подтвердила и Лиззи. Как назвать это? Имена всех членов экипажа — и рядом с каждым вопросительный знак.

Падение драгоценного камня в груду драгоценностей. Таков выход из гиперстасиса в районе Союза Военных Дворов в Армседже.

* * *

Она сняла с коммуникационного щита чувственный шлем.

— Вы будете переводить для меня?

Глазок индикатора мигнул в знак согласия. Каждый из разобщенных воспринимал все детали гравитационных и электромагнитных течений стасиса при помощи своих органов чувств, каждый в своей сфере. Этих деталей были мириады, и пилот вел корабль по этим течениям, как парусники гонимые ветром по жидким океанам. Шлем давал возможность обозревать общую картину, конечно, не доводя наблюдателя до повреждения рассудка.

Она надела шлем, прикрыв им глаза, нос и уши.

Покачиваясь в петлях голубого и выжатого индиго, дрейфовали комплексы станций и планетоидов, составляющих Военные Дворы. Музыкальные ноты прерывалась разрывами стасисного грома в наушниках. Обонятельные эммитеры доносили смесь запахов парфюмерии и горячего масла, смешивающихся с запахом подгорелой корки. Чувства Ридры наполнились, она была оторвана от действительности кабины и брошена в пучину чувственных абстракций.

Потребовалось не менее минуты, чтобы сосредоточиться для их осмысления.

— Все в порядке. На что я смотрю?

— Огоньки — это планетоиды и кольцевые станции, составляющие Военные Дворы, — объяснил ей Глаз. — Голубоватый цвет слева — сеть радаров, которая простирается до сорок второго звездного центра. Те красные вспышки справа, вверху — отражение Беллатрикса от полузеркального солнечного диска, вращающегося на четыре градуса вне вашего поля зрения.

— А что это за низкий гул? — спросила Ридра.

— Корабельные двигатели, — объяснил Ухо. — Не обращайте внимания. Я заблокирую его, если хотите.

Ридра кивнула и гул затих.

— Это щелканье... — начал Ухо.

— ...азбука Морзе, — заключила Ридра. — Это я узнала. По-видимому, устанавливают контакт два радиолюбителя?

— Правильно, — подтвердил Ухо.

— А что это воняет?

— Это полный запах гравитационного поля Беллатрикса. Вы не можете пользоваться стереочувственным обонянием, но вот горелая лимонная корочка — это мощный завод, расположенный в зеленом зареве впереди справа от вас.

— Куда мы причалим?

— В звук ми-минорного аккорда.

— В горячее масло, запах которого пузырится слева от вас.